ВЕЛИКОМУЧЕНИК ПРОКОПИЙ

21 (8) июля, когда Русская Церковь торжественно празднует явление Казанской Иконы Божией Матери в 1579 году во граде Казани, богослужебный календарь чтит память великого святого христианской древности – мученика Прокопия. Православная традиция именует Прокопия Великомучеником.

О Прокопии и его мученическом страдании повествует свидетель и современник его жизни, епископ Евсевий Кесарийский (265–339) в своем труде «О Палестинских Мучениках». Согласно Евсевию, в апреле 303 года, на девятнадцатом своего правления, Император Диоклетиана издал несколько последовательных указов о преследовании христиан.

В первом из указов Правителю Палестины Флавию предписывалось разрушать до основания имеющиеся христианские церкви и сжигать священные книги. Христиан, облеченных должностями было приказано лишать звания, а частных лиц заключать в оковы. В последующих документах, на сей раз направленных против служителей Церкви, предписывалось заключать их в узы и всячески принуждать к принесению жертвы богам. В рассказе Евсевия особое место отведено о событиях в Палестине.

Изначально, Иерусалим был Матерью Церквей и кафедрой брата Божия, Апостола Иакова. Однако, в 70м году город был полностью разрушен римлянами. Предупрежденные о грядущей катастрофе, христиане тогда оставили город, и первая апостольская кафедра прекратила таким образом свое существование. Некогда Матерь Церквей, Иерусалимская Церковь трагически утратила происходившую от Апостолов общину. Формально она перестала существовать и как бы утратила апостольское преемство. Но христианство продолжало жить в других городах Палестины.

В 135 году на месте Иерусалима была основана римская колония Элия Капитолина. Хотя, по Преданию, на месте прежнего Святого Града в первые века христианства всегда пребывал епископ с небольшим количеством верных христиан, город Элия был полон идолов. В свою очередь, крупнейшими городами Палестины тогда были Кесария, Скифополь и Петра. Важно, что именно с Кесарией, помимо Александрии, была связана деятельность великого древнего богослова и толкователя Писания Оригена (185–254). Это придавало городу особенную сакральную глобальность. Потому стойкость в вере местной общины была чрезвычайно значима, а ее отпадение в результате преследований стало бы великим соблазном для всех Церквей.

Согласно Евсевию, Прокопий предстал перед судом и заслушал повеление принести языческое жертвоприношение. Будучи чтецом, катехизатором, переводчиком с сирийского и экзорцистом, то есть изгонявшим злых духов церковным служителем, святой несомненно, мог вызывать особенную ненависть язычников.

В ответ на приказ принести жертву богам, Прокопий, не без иронии ответил, что знает только Одного Единого Единственного Бога, Который Сам определяет, какую жертву надлежит Ему принести в данный конкретный момент времени. Такой ответ, вне всякого сомнения, содержал в себе насмешку над представителями Империи, которые мнили себя вправе решать, какую именно жертву желают получить те, кого они именовали «богами». Но, главное, в своем кратком убедительном ответе Прокопий указывал на исповедание христианской веры и на ту подлинную жертву Единому Богу, которую сам он вскоре действительно принесет.

Время этого палестинского гонения было периодом тетрархии, то есть правления четырех фактических императоров. Потому, в ответ на отказ принести жертву богам, Проконсул повелел Прокопию совершить возлияние «четырем царям». В ответ мученик процитировал Илиаду Гомера (2,204): «Нет в многовластии блага, да будет единый властитель!». Свидетельство святых мучеников Христовых в истории следовало некоему особенному замыслу, который удивительным образом воспроизводил последовательность древних Символов Веры.

Так отказ принести жертву Богам со стороны Прокопия соответствовал христианскому монотеистическому исповеданию веры, и, по сути, воспроизводил первые строки Символа: «Верую во Единого Бога, Вседержителя». Слова же о Едином Властителе, формально отсылающие к словам древнегреческого классика Гомера, на деле, означали верность дальнейшим словам христианского исповедания: «Верую во Единого Господа Иисуса». Христиане признавали Своим Единым Властителем и Господином Иисуса, чем чрезвычайно раздражали язычников, почитавших господами императоров.

«Произнеся эти слова, он был обезглавлен», - так Евсевий заканчивает свое свидетельство о мученическом свидетельстве святого Прокопия. В повествовании о подвиге палестинских мучеников в том виде, в каком мы встречаем его у Евсевия, а также в одном из дополнительных древних источников, чрезвычайно важна одна подробность. Ведь Евсевий именует Прокопия «первым мучеником», подчеркивая первенство этого великого свидетеля Христова среди современных ему мучеников среди палестинских христиан. «В Палестине первым мучеником был Прокопий», - начинает свой труд Евсевий. Для Евсевия, как историка, важна последовательность и хронология. Для нас же, истолкователей слов древних авторов и дел святых, необходимо теологическое осмысление каждой из немногих дошедших до нас драгоценных слов.

Согласно Апокалипсису, первым мучеником был … Сам Господь Иисус Христос. «Так говорит Аминь, мученик верный и истинный, начало создания Божия» (Апок.3,14). В этом смысле, именуя первомучениками, то есть, первыми пострадавшими за Христа свидетелями веры, Стефана и Феклу, и, что очень важно, других, Древняя Церковь продолжила эту первоначальную библейскую аналогию. И как в первом апостольском поколении Господь воздвиг подобных Себе свидетелей веры, так в каждую эпоху и в каждом свидетельствовавшем о вере поколении, епархии, регионе, местной церкви, всегда были те, кто первыми страдал за Христа.

Первомученики это отдельный, особенный, избранный лик святости. Таким первомучеником палестинским в Великое Гонение Диоклетиана стал святой Прокопий. Родом из Элии Капитолины, он положил начало великому страданию свидетелей Христовых: Алфея, Закхея, Тимофея, Агапия, Феклы, Апфиана, Улпиана, Эдессия, Памфила, и многих-многих других, чья память празднуется Церковью вместе с Прокопием и в иные дни. Память мучеников — это благодарение Богу за их свидетельство, силой благодати которого в те времена, вскоре, всего двадцать лет спустя, при Императоре Константине, вновь обрел свое имя Святой Град Иерусалим.