ИЛАРИОН НОВЫЙ ДАЛМАТСКИЙ

Среди бесчисленного множества святых лишь немногие вошли в память Церкви с именем «Великий». Таковы Отцы Церкви, епископы, мыслители и богословы: Дионисий и Афанасий Александрийские, Василий Кесарийский на Востоке; Лев и Григорий Римские на Западе. Таковы пустынники, монашествующие, основатели великих аскетических традиций: Антоний, Феодосий, Пахомий, Пимен, Варсанофий, Арсений, Онуфрий и Иларион.

Жизнеописанием Илариона Великого (291–371) мы обязаны преподобному Иерониму Стридонскому. Именно он, аскет, богослов и переводчик, сохранил для последующих поколений драгоценные сведения о жизни первоначальника палестинского монашества в Газе. В этом Иероним последовал примеру Афанасия Александрийского, который около 360 года написал житие Великого Антония (251–356). Житие Антония, началом которого стало обращение самого Антония к аскетическому образу жизни в пустыне, сделалось поводом для обращения ко Христу множества людей. Оно вдохновило святого Иеронима на написание житий других современных ему аскетических святых.

Согласно Иерониму, Иларион Великий родился недалеко от Газы в семье язычников, которые отправили его учиться в Александрию. Там он обратился в христианство, сблизился с монахами и около 307 года два месяца пребывал у Антония. В возрасте 15 лет он вернулся в Палестину. Родители его к тому времени уже умерли, и Иларион, раздав имение бедным, стал жить отшельником. В молитве и аскетических трудах он преодолевал жесточайшие нападки демонов, которые иногда превращались в прямую физическую агрессию с их стороны. Около 329 года вокруг Илариона начал формироваться круг учеников, положивший начало первому палестинскому монастырю в истории.

Нападая на Илариона, демоны как бы пробовали себя в физическом теле. В ответ Господь даровал подвижнику благодать изгонять их из реальных тел людей. Эти исцеления и изгнания демонов, которые совершал Иларион, привлекали к нему толпы почитателей и паломников. И он… бежал. Поначалу спасался отшельничеством, но, затем, не находя покоя, начал попросту странствовать, переходя из страны в страну: Египет, Ливия, Сицилия, Далмация, и, наконец, Кипр, где он и отошел ко Господу в 371 году. Так обращение, аскеза, учительство, основание монастыря, чудотворение по образу библейских пророков, почитание, и, наконец, бегство и странничество стали Путем Великого Илариона из Палестины в Небесный Иерусалим.

Если прибавление к имени того или иного святого прилагательного «Великий» случалось нечасто, то эпитет «новый» также было редким явлением. Ведь «новый» в данном случае означает не что иное, как перевод греческого термина «младший». Иными словами, именуя того или иного святого «новый», Церковь признавала, что его жизнь и подвиг — продолжение добродетелей небесного покровителя, обновленное воплощение единого общего идеала. Преемственность в Духе Святом стала реальностью. Иными словами, оба святых должны были быть канонизированы Церковью. Между ними должна была быть общность в образе жизни и в способе пути к святости. И, конечно же, они должны были быть названы одним и тем же именем.

Удивительная исключительность имени «Иларион» в том, что подвижников, вошедших в память Церкви с именем «Иларион Новый», было двое: это святые Иларион Пеликитский (694–754) и Иларион Далматский (775–845), названные так по имени монастырей, которыми руководили.

Монастырь Пеликитского подвижника находился на горе Олимп в Вифинии, тогда как знаменитый далматский монастырь находился в Константинополе. Он был основан при первом православном императоре Римской Империи Феодосии Великом (379–395), чтобы удовлетворить жажду новой столицы в подлинной духовной жизни. Со временем игумен Далматского монастыря стал благочинным всего монашеского духовенства Константинополя. Пеликитский монастырь был одним из монастырей Вифинского Олимпа. Этот Олимп был одной из четырех «Святых Гор» византийской империи, каждая из которых представляла собой своего рода монашескую республику из множества монастырей, из которых до наших дней сохранился лишь Афон. Слово «Пеликитский» обозначает географическую местность, а «Далматский» происходит от имени игумена этого монастыря по имени Далмат. Хотя первым настоятелем был знаменитый аскет по имени Исаак (+383), но он умер слишком рано и быть во главе монастыря по-настоящему не успел. Русский император Петр I (1682–1725) родился в день памяти этого аскета, а потому в новой столице российской империи был воздвигнут знаменитый Исаакиевский Собор. Замечательное переплетение судеб двух столиц, на Босфоре и на Неве, каждая из которых в момент своего основания получала новые святыни, монастырь и собор, каждая из которых была связана с именем преподобного Исаака!

Но вернемся к Илариону Новому, который также именуется «Иларионом Пеликитским». Из двух «Иларионов Новых» он был старшим. Сведения об этом Иларионе Новом сохранились благодаря посвященному ему канону. В тексте Иларион именуется мучеником за иконопочитание. Память его празднуется 10 апреля.

Итак, Иларион Новый был игуменом монастыря Пеликиты в Вифинии. До своего избрания он много лет жил отшельником, стяжал дар прозорливости и был рукоположен во священника. Этот монастырь во имя Иоанна Богослова находился вблизи средневекового поселения Триглея в Вифинии, недалеко от пролива Дарданеллы. Как на это указывает этимология самого названия, обитель находилась на скале.

Эта местность была относительно удалена от Константинополя. Во времена арабских завоеваний монастыри подвергались опасности. Это способствовало тому, что монахи могли сохранять духовную свободу и не подчинятся решениям властей против иконопочитания. Так, судьбами Божьими монастырь сделался центром сопротивления иконоборчеству и особенно пострадал в первую его волну, с 730 по 787 год. Однажды полководец, правитель региона и доверенное лицо императора-иконоборца Константина V Копронима (718–775) Михаил Лаханодракон в Великий Четверг 764 года напал на монастырь и сжег его. 42 инока были уведены из обители и впоследствии казнены. Одно время обитель возглавлял игумен Феостирикт, ставший мучеником за иконопочитание.

Точную последовательность событий того времени восстановить не удается. Но многое свидетельствует о том, что монашеская жизнь была тайным образом сохранена теми иноками, которым удалось спастись. При преемнике Копронима, Льве IV (775–780), на монастырь напали во второй раз. За отказ отречься от иконопочитания монахов мучили, жгли кипящей смолой, вырывали ноздри. Во главе обители тогда стоял Иларион. Обстоятельства кончины его неясны. В каноне преподобного Иосифа, который был его современником, а потому знал подробности его жития, Иларион именуется мучеником, в нашем месяцеслове он упоминается с именем преподобного, то есть святым аскетом.

В то трагическое время Илариону были присущи пророческие черты: исцеление больных, изгнание демонов и избавление от засухи. Знакомые с жизнеописаниями первоначальников монашеского жития современники видели в подвижнике Нового Илариона. Благодаря обилию дарований, в соединении со скорбностью итоговой земной судьбы, верующие увидели в нем духовного сродника Илариона Великого. К концу VIII века обитель была восстановлена, чтобы во вторую волну иконоборчества (814–842) вновь стать центром сопротивления заблуждению. Тогда игумен монастыря, которым тогда был преподобный Макарий (+830), был сослан, но монахи продолжали сохранять верность Православию. Память святого Макария празднуется в последний день лета 31 (18) августа.

Именно этим периодом датируется биография «другого» Нового Илариона, память которого празднуется 19 (5) июня. Благодаря имеющимся исследованиям, о житии его известно достаточно подробно. К слову, именно в честь этого подвижника получил свое имя в монашеском постриге наш современник митрополит Венгерский Иларион.

Иларион Новый Далматский родился в 775 году в Константинополе. Отец его Петр был придворным императорского дворца, мать святого звали Феодосией. В двадцать лет Иларион ушел в один из городских монастырей, но затем перешел в обитель святого Далмата, исторически находившийся в пригороде столицы. Уже тогда подвижник сподобился духовных дарований, и игумен обители настоял на его рукоположении во священники. Немедленно по смерти игумена, справедливо опасаясь своего избрания настоятелем обители, Иларион бежал в один из монастырей на Малом Олимпе в Вифинии. Бегство и стремление к неизвестности биографически роднит его с палестинским Иларионом, а уход на Святую Гору с «другим» Иларионом Новым.

Однако братии далматского монастыря удалось узнать о его местопребывании, и они обратились к Патриарху Никифору (758–828) с просьбой содействовать его возвращению. В 807 году, по повелению не только патриарха, но и самого императора, Иларион был возвращен, чтобы быть избранным игуменом монастыря. На одном из церковных Соборов архимандрит представлял столичные монастыри в качестве «экзарха». Все тогда указывало на весьма благополучное и мирное продолжение его биографии пусть быть может, и без его первоначального согласия. Но оказалось, что мирное начало было началом испытаний.

Восемь лет спустя, когда к власти пришел император Лев V Армянин (813–820), началась вторая волна иконоборчества. Лев начал борьбу с иконопочитанием и пытался вовлечь в этот процесс Илариона. За отказ подчиниться еретику-императору игумен был заключен в тюрьму. Братия обители ходатайствовали перед Львом за своего предстоятеля, обещая ему уговорить Илариона подчиниться царской воле. В отличие от четырех византийских монашеских гор, находившихся далеко от столицы и способных быть независимыми, столичным монастырям грозило запустение в случае сопротивления политике Империи в делах религии. Потому они искали компромисс.

Тогда Лев освободил подвижника, но понял, что был обманут. Иларион осуждал его иконоборчество. После этого император пришел в бешенство и приказал бросил вновь арестовать. Приказав игумену монастыря Фонеос на Босфоре обращаться со святым без милосердия, император продержал его там полгода, после чего, вновь попытавшись склонить его к согласию, на два года заключил его в монастырь на западном берегу Босфора. По-видимому, подозревая монахов монастырей, в которых он содержался, в сочувствии к узнику, правитель поместил аскета в узилище при царском дворце, подвергли бичеванию и вновь заключили в одной из крепостей. Внезапно на Рождество 820 года император Лев был убит в Соборе Святой Софии во время богослужения. Но время мира не наступило и Иларион в течение семи лет скрывался в доме одной благочестивой женщины.

После восшествия на престол Феофила (829–842), Иларион вместе с игуменами других монастырей заслушал требование императора подчиниться политике иконоборчества, вновь исповедал Православие, за что был подвергнут 117 ударам плетью и был отправлен на остров в южной части Мраморного Моря, служивший тогда местом ссылки для преступников. Но здесь подвижник соорудил себе келью из неотесанных камней, в которой пребывал восемь лет. Смерть Феофила 20 января 842 позволила Илариону вернуться в родную обитель и стать свидетелем окончательного торжества иконопочитания. Святой отошел ко Господу 19 июня 845 года в возрасте 70 лет. По свидетельству жития, он обладал различными духовными дарованиями, властью над демонами, даром исцеления больных и властью над стихиями.

В отличие от предыдущих ересей и заблуждений, иконоборчество, на первый взгляд не представляло собой прямой угрозы основополагающим догматам православной веры. Но, подобно вирусу, оно как бы подрывало иммунитет веры по отношению к неправославным учениям и в особенности по отношению к начинавшему тогда свое цивилизационное доминирование ислама. Осужденное на Седьмом вселенском соборе в 787, иконоборчество вроде бы было остановлено, но затем, спустя четверть века, вновь заявило о себе. Многие представителей этого великого сопротивления, как первой, так и второй волны не дожили до его преодоления в 843, замученные или истощенные повторяющимися преследованиями. В том, что Иларион Новый пережил иконоборцев, видимо, было особенное божественное благословение. Названный «Новым» за свое подлинно пророческое призвание и удивительное уподобление древнему Великому Илариону, Иларион был человеком Торжества Православия.

Восемь Отцов-Пустынников, именуются Преданием «Великими». Подражая символическому мышлению Отцов Церкви, можно сказать, что число их подобно числу евангелистов, помноженному надвое. Среди них Иларион Великий, который был отцом-основателем палестинского монашества. Он ушел из основанного им монастыря, ибо слава его подвигов, знамений и чудотворений начала преследовать его. Спустя несколько столетий, в эпоху иконоборчества, Господь поставил в Церкви «двух Иларионов».

«И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать, будучи облечены во вретище. Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли. Если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту. Они имеют власть затворить небо, и имеют власть над водами, и поражать землю. Зверь, Выходящий из Бездны, сразится с ними, и убьет их на улице Великого Города, где и Господь наш распят. Но после трех дней с половиной вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои; и великий страх напал на тех, которые смотрели на них» (Откровение 11;2-8,11–12).

Хронологически обоих подвижников разделяет примерно столетие. Оба были игуменами важных монастырей. Оба стали мучениками-героями противостояния волнам константинопольского иконоборчества. Способ этого противостояния также весьма схож: вначале желание бежать от мирской, закамуфлированной под духовную, славы. Далее, антихристова жажда имперской власти желала заручиться их поддержкой в своей борьбе с Православием. В ответ на отказ за этим последовали преследования, козни и мучения. Эти обстоятельства наводят нас на воспоминание об образах из таинственной библейской Книги Апокалипсис.

Обстоятельства жизни этих двух святых и образ святости настолько похожи, что Предание, как бы отождествляя их обоих с великим Иларионом и утверждая их взаимное духовное родство, называет их именем «Иларион Новый». В свою очередь, современные исследователи иногда вообще ошибаются в обстоятельствах жизни каждого из них, неверно отождествляют одного с другим. Помнить и различать святых – это важное упражнение в добродетели.